Неточные совпадения
— Послушайте, — сказал он таким голосом, что
маска вдруг слетела с притворщицы, —
оставим маменьку в стороне: сделайтесь на минуту прежней Наденькой, когда вы немножко любили меня… и отвечайте прямо: мне это нужно знать, ей-богу, нужно.
— Нет, я тебя не
оставлю; я не могу тебя
оставить, мой милый рыцарь! — решительно отвечала
маска. — Ты мне очень дорог, пойми, ты — дорог мне, Долинский.
—
Оставь же, наконец, на минутку свое сокровище, — начала, смеясь,
маска.
— Нет, Крестьян Иванович, мы лучше это
оставим теперь, — отвечал господин Голядкин, опустив глаза в землю, — лучше отложим все это в сторону, до времени… до другого времени, Крестьян Иванович, до более удобного времени, когда все обнаружится, и
маска спадет с некоторых лиц, и кое-что обнажится.
С этим-то интересным для Гоголя человеком умел он разговаривать так мастерски, впадая в его тон, что всегда хладнокровно-учтивый старик,
оставляя вечно носимую
маску, являлся другим лицом, так сказать с внутренними своими чертами.
Оставь меня! Не мучь, не преследуй!
Участи темной мне не пророчь!
Ты торжествуешь свою победу!
Снимешь ли
маску? Канешь ли в ночь?
Наша встреча в клубе произошла во время маскарадного бала. Она была в
маске и домино. Аристов представил меня; фамилии
маски он не назвал, но, дав понять, кто она,
оставил нас в одной из гостиных.
«Между подчиненными генерала был полковник — человек хитрый, недобрый и дьявольски самолюбивый. Прикрытый
маскою смирения и благочестности, лести и вкрадчивой покорности, он выиграл расположение генерала и был принят в доме, как свой. Когда генералу настала надобность выехать надолго из Петербурга, он,
оставляя нас, поручил любимцу своему навещать нас, обедать с нами и беседовать вроде компаньона».
Незваные гости не знали, как вырваться из западни: надобно было согласиться и на это предложение хозяина, который в подобных случаях не любил шуток, и постараться во время катания ускользнуть от него подобру-поздорову. Когда ж почти все
маски разместились, продолжая свое инкогнито, Артемий Петрович приказал кучерам на двух санях, при которых на облучках уселись еще по двое дюжих лакея, чтоб они умчали своих седоков на Волково поле и там их
оставили.